User:Lesgles/Tolstoy

Relationship with Pushkin

Fyodor Tolstoy, in a drawing by Pushkin

One of the best-known aspects of Count Tolstoy's life in Moscow was his not always friendly relationship with the poet Alexander Pushkin. Pushkin and Tolstoy met for the first time in the spring of 1819.

A notorious quarrel between them began in 1820 after Pushkin fell into disgrace because of his poems and was exiled to Ekaterinoslav, then to the Caucasus, Crimea and Bessarabia. During this time Tolstoy spread a rumor in Moscow, intentionally or unintentionally, that Pushkin was flogged by the police before his departure into exile. Hearing about this false rumor, the temperamental and sensitive Pushkin was so offended that he swore to challenge Tolstoy to a duel upon his return from exile. Moreover, the poet answered Tolstoy with the epigram "В жизни мрачной и презренной…" ("In a gloomy and despicable life...") and harsh verses in a message "To Chaadaev":: "Or a philosopher, who in his early years / Amazed the world with his depravity, / But, becoming enlightened, made amends for his disgrace: / He quit drinking wine and became a cardsharp?" It is curious that when, during the publication of the poem, the words "or a philosopher" (или философа) were changed to "a fool-philosopher" (глупца-философа), Pushkin strongly objected: "'A fool-philosopher' is printed; why a fool? The poem refers to the American Tolstoy, who is not a fool at all".

"Epigram to Count F. I. Tolstoy"

В жизни мрачной и презренной
Был он долго погружен,
Долго все концы вселенной
Осквернял развратом он.
Но, исправясь понемногу,
Он загладил свой позор,
И теперь он — слава богу —
Только что картежный вор.

— Alexander Pushkin

В ссылке Пушкин долгое время тщательно готовился к дуэли, регулярно упражняясь в стрельбе. 8 сентября 1826 года, почти сразу после возвращения в Москву, он велел передать Толстому вызов. Дуэли помешало тогда лишь случайное отсутствие Толстого в Москве.

Немногим позднее известному библиографу и другу Пушкина Сергею Соболевскому удалось примирить Пушкина с Толстым. Возможно, что Толстой, обычно мстительный, в этот раз был и сам заинтересован в примирении, так как знал, что убийство Пушкина наверняка разорвёт его отношения со многими известными поэтами, дружбой которых он дорожил.

В течение следующих лет Толстой и Пушкин даже подружились. Так, в 1829 году Пушкин поручил Толстому передать письмо его знакомой и своей будущей тёще, Наталье Николаевне Гончаровой, в котором он в первый раз просил руки её 17-летней дочери Натальи. Хотя Гончарова-старшая не смогла дать на это письмо определённого ответа, Пушкин впоследствии добился своего, и в 1831 году он и Наталья обвенчались.

Последние годы

Могила Толстого на Ваганьковском кладбище (участок 13)

Толстой очень тяжело переживал смерть своих детей, особенно семнадцатилетней дочери Сарры. Некоторые друзья Толстого рассказывали впоследствии, что он к концу жизни стал человеком набожным и считал смерть одиннадцати своих детей Божьей карой за смерть одиннадцати человек, убитых им на дуэлях.

Убитых им на дуэлях он насчитывал одиннадцать человек. Он аккуратно записывал имена убитых в свой синодик. У него было 12 человек детей, которые все умерли в младенчестве, кроме двух дочерей. По мере того, как умирали дети, он вычеркивал из своего синодика по одному имени из убитых им людей и ставил сбоку слово «квит». Когда же у него умер одиннадцатый ребенок, прелестная умная девочка, он вычеркнул последнее имя убитого им и сказал: «Ну, слава Богу, хоть мой курчавый цыганёночек будет жив».

В это время Толстой больше не дрался на дуэлях и в карты играл лишь изредка. Вместо этого он всё чаще молился, пытаясь искупить грехи молодости. Иногда он ездил за границу на воды и побывал в нескольких европейских странах.

Одним из наиболее известных знакомых Толстого в эти годы был Александр Герцен, который десятилетием позже упомянул его в своей книге «Былое и думы». Там он пишет, между прочим, следующее:

Я лично знал Толстого и именно в ту эпоху (в 1838 году), когда он лишился своей дочери Сарры, необыкновенной девушки, с высоким поэтическим даром. Один взгляд на наружность старика, на его лоб, покрытый седыми кудрями, на его сверкающие глаза и атлетическое тело, показывал, сколько энергии и силы было ему дано от природы. Он развил одни только буйные страсти, одни дурные наклонности, и это не удивительно; всему порочному позволяют у нас развиваться долгое время беспрепятственно, а за страсти человеческие посылают в гарнизон или в Сибирь при первом шаге…

5 ноября 1846 года Толстой после непродолжительной болезни скончался в своём московском доме в присутствии жены и единственной пережившей его дочери Прасковьи. По воспоминаниям близких, перед смертью он велел позвать к себе священника и исповедовался ему в течение нескольких часов. Похоронен Толстой на Ваганьковском кладбище, где его могила до сих пор сохранилась. Его вдова Авдотья пережила его на пятнадцать лет и погибла насильственной смертью: в 1861 году её зарезал собственный повар. Дом Толстого в Сивцевом Вражке вблизи Старого Арбата не сохранился: он был в 1950-е годы снесён, и на его месте построена и до сих пор стоит «кремлёвская» поликлиника.

Фёдор Толстой в литературе

У Пушкина

Благодаря пресловутому прошлому Толстого, а также его близким знакомствам со многими деятелями искусства первой половины XIX века, он стал прототипом ряда персонажей разных авторов, самым известным из которых был Пушкин. В романе «Евгений Онегин» (1823—1831) Толстой выведен как дуэлянт Зарецкий, секундант Ленского в его дуэли с Онегиным. Его Пушкин описывает следующим образом:

:В пяти верстах от Красногорья,

Деревни Ленского, живет

И здравствует еще доныне

В философической пустыне

Зарецкий, некогда буян,

Картежной шайки атаман,

Глава повес, трибун трактирный,

Теперь же добрый и простой

Отец семейства холостой,

Надежный друг, помещик мирный

И даже честный человек:

Так исправляется наш век!

Из этих строк видно, что Пушкин уже помирился с Толстым, когда их писал: Толстой в них — «честный человек», и давно не «глава повес», а «отец семейства холостой», причём последнее является намёком на продолжительное внебрачное сожительство Толстого с цыганкой Тугаевой. Ниже Пушкин даёт знать о своём дружеском отношении с Толстым:

Он был не глуп; и мой Евгений,

Не уважая сердца в нем,

Любил и дух его суждений,

И здравый толк о том, о сем.

Он с удовольствием, бывало,

Видался с ним…

Лотман считает, что если в основе образа Зарецкого и лежит Федор Толстой, то все же Пушкин подверг черты реального прототипа существенной переработке. В частности, Зарецкий «с коня калмыцкого свалясь» попал в плен, а Толстой являлся преображенским (то есть гвардейским пехотным) офицером и никогда в плену не бывал.

У Грибоедова

Другим известным поэтом, которому Толстой послужил прототипом, был Александр Грибоедов. В комедии «Горе от ума» о Толстом напоминает следующий фрагмент из монолога Репетилова:

Сохранился один из списков «Горя от ума», который ходил по Петербургу и Москве. В этом списке рукою Толстого-Американца была внесена поправка: вместо «В Камчатку сослан был» — «В Камчатку чорт носил (ибо сослан никогда не был)», а вместо «и крепко на руку не чист» — «в картишках на руку не чист» и приписано пояснение: «Для верности портрета сия поправка необходима, чтоб не подумали, что ворует табакерки со стола».

А голова, какой в России нету, —
Не надо называть, узнаешь по портрету:
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,
И крепко на руку не чист:
Да умный человек не может быть не плутом.
Когда же он о честности великой говорит,
Каким-то демоном внушаем,
Глаза в крови, лицо горит,
Сам плачет, а мы все рыдаем.

В отличие от пушкинского описания Зарецкого, в этих строфах не всё соответствует действительности. Так, Толстой никогда не был сослан на Камчатку, что он сам не раз подчёркивал после выхода книги в свет. Кроме того, он упрекал Грибоедова в том, что по строке «И крепко на руку нечист» можно подумать, будто Толстой взяточник. Когда Грибоедов на это возразил: «Но ты же играешь нечисто», Толстой ответил: «Только-то? Ну, ты так бы и написал».

Однажды граф Толстой в очередной раз опроверг слух о своём взяточничестве, показав при этом, что не обделён чувством юмора. На одном из первых представлений «Горя от ума» в театре он присутствовал в качестве зрителя и, как и следовало ожидать, привлёк своим присутствием внимание аудитории к себе. После монолога Репетилова он встал и громко сказал, обращаясь к публике: «Взяток, ей-богу, не брал, потому что не служил!», что было встречено аплодисментами.

У Льва Толстого

Самого известного родственника Фёдора Толстого — его двоюродного племянника Льва Толстого — личные качества графа также вдохновили на создание персонажей. В рассказе «Два гусара» старый гусар граф Турбин описан как «картёжник, дуэлист, соблазнитель», с использованием черт характера Федора Толстого. В своём наиболее значительном произведении — романе «Война и мир» — личность Долохова, наделённого пристрастием к дуэлям, битвам и карточным играм, а также ярко выраженным хладнокровием и жестокостью, также была отчасти списана с Ф. Толстого, хотя основным прототипом этого холодного персонажа послужил не буйный Толстой-Американец, а партизан Дорохов.

Лев Толстой, родившийся в 1828 году, был в годы своего детства лично знаком со своим двоюродным дядей (а после его смерти ещё долгое время поддерживал связь с вдовой и дочерью графа). Полученные при этом впечатления он позднее записал в своих мемуарах. В одном из них он так пишет о графе:

Помню, он подъехал на почтовых в коляске, вошел к отцу в кабинет и потребовал, чтобы ему принесли особенный сухой французский хлеб; он другого не ел. […] Помню его прекрасное лицо: бронзовое, бритое, с густыми белыми бакенбардами до углов рта и такие же белые курчавые волосы. Много бы хотелось рассказать про этого необыкновенного, преступного и привлекательного человека.

Из этого следует, что Лев Толстой гордился своим пресловутым родственником, несмотря на его зачастую скандальное прошлое. Сын Льва Толстого, Сергей, посвятил Толстому-Американцу уже настоящее биографическое исследование, где собрал имевшиеся у него сведения.

In other authors

Ivan Turgenev used some of Tolstoy's traits in the descriptions of the character Luchkov in "The Duellist" and the character Vasilii Luchinov in "Three Portraits".

Moreover, Tolstoy served as a prototype for the cardsharp Udushyev in Dmitri Begichev's novel The Kholmsky Family.